Он казался человеком умным и важным, а потому пугал. Алехандро редко получалось подстроиться под таких людей, строгих, молчаливых, объективных. Хотя с ними и было легко – вот только не всегда удавалось провернуть то, что было жизненно необходимо.
- Мой босс мог бы быть бог, относи я себя к какой-либо религии. Не в оскорбление сказано, - Алек потер свои запястья. – Я одиночка.
Алехандро почему-то подумал о египетских шакалах, злых и ревностных до своего песочного куска и добычи. А ведь и в его фамилии была отсылка к этому животному, что принесло ему немало различных приколов в школе и где повыше. Интересно, арабы отдают свои жертвы на растерзание диким животным? Ванны с крокодилами мужчина не наблюдал, но вот пустынные койоты вполне могли бы находиться где-нибудь поблизости. Алехандро же думал, что он сейчас где-то очень далеко от Каира – слишком долго его везли. Своеобразная ассоциация, не выходящая из его головы.
Каждый раз слушая иностранные речи, Алек чувствовал, как замедляется биение его сердца. Подумать только. Этим людям прикажут убить его – а он даже не поймет этого. Поэтому когда незнакомец с маской заговорил на родном американском, Джекалсон не сразу понял, что от него хотят. Что? Оставляют в живых? Отпустят? Нет, подождите-ка, так не бывает. А где же «расстрелять, вырвать язык и скормить псам»? Вы фильмов не смотрели?
Алехандро оставалось лишь кивнуть на это предложение. Сегодня он будет журналистской шлюхой, которая вопреки своим принципам пошла работать на другого папочку – Египет – дабы выжить в этом злом и ужасном мире. Джекалсон старался бежать от изданий, навязывающих позицию, что Алеку не нравилась. И на что напоролся, хах.
Но если это поможет ему еще немного подышать своим бренным американским воздухом (пусть теперь без чувства собственного достоинства) – почему бы и нет?
Однако вера в то, что он вернется целым в родной дом к любимой собаке (единственному другу, который его ждал), работала лишь на половину мозга. Второе полушарие конструктивно вещало: «Он заставит тебя делать, что ему нужно, а потом убьет. Ты просто немножко оттянешь свое существование». Адреналин с таким напором бил по вискам, что Алехандро не знал, какую из своих двух правд выбрать.
Его почти любезно проводили до какой-то комнаты. Почти не тыкали ничем опасным, хотя на оглядку на кабинет этого неизвестного шишки-араба Алек и получил толчок в плечо. А комната оказалась банальной камерой, зато с раковиной, чему Джекалсон очень обрадовался. Когда его закрыли, он тут же ринулся к воде и обмыл лицо. Заржавелая вода казалась отвратительной, и от нее почему-то щипало в ранах на лице.
Спустя десять минут один из арабов принес Алеку поднос со скромной едой. Джекалсон даже не посмотрел в сторону тарелки, но как только его покинули – чуть ли не накинулся на то, что ему принесли. Молоко никогда не казалось таким вкусным, а хлеб, не зря говорят, - всему голова!
И дальше все. Больше ничего не происходило. За ним никто не приходил, ему никто ничего не сообщал, и Джекалсон устроился на пыльном матрасе с пружинами. Какое-то время нервозность не отпускала его в мир сновидений, но рано или поздно тело просто отключилось из-за дикой усталости.
И тогда Алехандро увидел странный расплывчатый сон. Он шел по берегу Нила, где на его берегу, на лежаках отдыхали его родители, будто они поехали на Гавайи, а не в эту дыру. В воде плескались крокодилы, угрожающе постукивая зубами, но они волновали лишь смотрящего Алека. Он обернулся оттого, что на его плечо легла рука. Он увидел огромную птицу. Нет, то был человек с головой птицы. И отчего-то Джекалсон во сне посчитал, что он его знает.
- Ты ведь бросил всех нас, - говорил Алехандро, но человеко-птица не отвечала. Лишь смотрела в воды Нила.
Джекалсон скинул чужую руку со своего плеча, и обернулся к родителям. Их не было на месте, как и лежаков, и крокодилов. Великие воды постепенно окрашивались в красный.
- Это же твои земли. Это все происходит по твоей вине. Даже все глупое человечество пришло к выводу о том, что бог – один. И это ты. Так почему ты сбежал и оставил нас блюсти порядок в сухих песках?
И птица-человек исчез. Возможно, он улетел или его просто не стало. А Нил выливался из своих берегов в звездное небо. Джекалсон снова резко обернулся – на сей раз на громкий вой пустынных волков. И Алек завыл вместе с ними.
Пробуждение оказалось не слишком приятным.